Свя­щен­но­му­че­ник Петр ро­дил­ся 12 ян­ва­ря 1880 го­да в се­ле Ко­ле­ди­но По­доль­ско­го уез­да Мос­ков­ской гу­бер­нии в се­мье Гри­го­рия и Пе­ла­гии Го­лу­бе­вых. Его отец был пса­лом­щи­ком в Тро­иц­ком хра­ме в се­ле Ко­ле­ди­но и умер, ко­гда маль­чи­ку ис­пол­ни­лось три го­да. До вось­ми лет Петр жил с ма­те­рью, а за­тем был от­дан в под­го­то­ви­тель­ный класс Пе­ре­р­вин­ско­го Ду­хов­но­го учи­ли­ща, ко­то­рое окон­чил в 1894 го­ду и как при­мер­ный уча­щий­ся был за­чис­лен в пер­вый класс Мос­ков­ской Ду­хов­ной се­ми­на­рии без сда­чи при­ем­ных эк­за­ме­нов. В 1900 го­ду, по окон­ча­нии Ду­хов­ной се­ми­на­рии, Петр Гри­горь­е­вич был опре­де­лен на долж­ность учи­те­ля в цер­ков­но­при­ход­скую шко­лу в се­ло Ста­рое Ко­ло­мен­ско­го уез­да. В 1904 го­ду он был ру­ко­по­ло­жен во диа­ко­на к По­кров­ской церк­ви в се­ле По­кров­ское на Го­родне и опре­де­лен за­ко­но­учи­те­лем цер­ков­но­при­ход­ской шко­лы в этом се­ле, а так­же зем­ской шко­лы в де­ревне Чер­та­но­во. В 1914 го­ду диа­кон Петр был ру­ко­по­ло­жен во свя­щен­ни­ка ко хра­му в се­ле Ше­бан­це­во По­доль­ско­го уез­да, в 1925 го­ду пе­ре­ве­ден в Успен­скую цер­ковь в се­ло Пет­ро­во-Даль­нее Крас­но­гор­ско­го рай­о­на, на ме­сто сво­е­го бра­та, ко­то­рый зи­мой 1924 го­да рас­шиб­ся во вре­мя го­ло­ле­да и не мог слу­жить. Отец Петр про­слу­жил здесь до сво­е­го аре­ста.

Отец Петр слу­жил все празд­ни­ки и вос­крес­ные дни, ча­сто слу­жил мо­леб­ны в до­мах при­хо­жан и во вре­мя крест­ных хо­дов по се­лу. При­хо­жане лю­би­ли свя­щен­ни­ка за при­вет­ли­вость и доб­ро­ту, ко­то­рая ска­зы­ва­лась в том, что он по­мо­гал всем бед­ным, ста­ри­кам, при­ве­чал де­тей, все­гда ода­ри­вая их ка­ки­ми-ни­будь по­дар­ка­ми, и в осо­бен­но­сти, ко­неч­но, на Пас­ху. Пе­ре­ехав в Пет­ро­во-Даль­нее, отец Петр сна­ча­ла сни­мал ком­на­ту, так как до­ма для свя­щен­ни­ка в се­ле не бы­ло, а в 1931 го­ду он по раз­ре­ше­нию мест­ных вла­стей вы­стро­ил дом. В 1935 го­ду вла­сти за­пре­ти­ли свя­щен­ни­ку кре­стить, и отец Петр стал кре­стить до­ма. По­ло­же­ние свя­щен­ни­ка в се­ле ста­ло осо­бен­но тре­вож­ным с то­го вре­ме­ни, ко­гда его пле­мян­ник по­сту­пил в сель­со­вет по­мощ­ни­ком пред­се­да­те­ля; он неод­но­крат­но, хо­дя по се­лу, го­во­рил: «Я сво­е­го дя­дю убе­ру, на­до мной на­смеш­ни­ча­ют». В кон­це трид­ца­тых го­дов со­труд­ни­ки НКВД пред­ло­жи­ли пред­се­да­те­лю мест­но­го сель­со­ве­та до­но­сить на тех, ко­го они пред­по­ла­га­ли аре­сто­вать, и в част­но­сти – на свя­щен­ни­ка. Пред­се­да­тель ста­рал­ся доб­ро­со­вест­но ис­пол­нить дан­ное ему по­ру­че­ние и вся­че­ски вы­зы­вал от­ца Пет­ра на от­кро­вен­ный раз­го­вор.

Впро­чем, и раз­го­ва­ри­вая с пред­се­да­те­лем, свя­щен­ник не ска­зал ни­че­го та­ко­го, в чем его мож­но бы­ло бы об­ви­нить. Впо­след­ствии, вы­зван­ный на до­прос, пред­се­да­тель сель­со­ве­та по­ка­зал, что буд­то бы свя­щен­ник ему го­во­рил: «Труд­но ве­рить те­перь ком­му­ни­стам из вы­ше­сто­я­щих ра­бот­ни­ков, так как все они ока­зы­ва­ют­ся под­ле­ца­ми. Борь­ба за власть при­но­сит в жерт­ву и пра­вых и ви­но­ва­тых». А о вы­бо­рах отец Петр буд­то бы ска­зал: «Все рав­но вы­бо­ры прой­дут од­но­сто­рон­ние; пар­тия боль­ше­ви­ков про­ве­дет сво­их лю­дей, а ко­го хо­чет вы­брать на­род, тот вы­бран не бу­дет». Дру­гой лже­сви­де­тель по­ка­зал, буд­то свя­щен­ник жа­ло­вал­ся ему, что его со­вет­ская власть обо­дра­ла на­ло­га­ми, и го­во­рил: «Неуже­ли все это так бу­дет про­дол­жать­ся? Нет, со­вет­ская власть не мо­жет дол­го су­ще­ство­вать». Лже­сви­де­тель так­же ска­зал, что ле­том встре­тил­ся со свя­щен­ни­ком на до­ро­ге и отец Петр го­во­рил ему, что он не ве­рит в со­вет­ский суд и счи­та­ет, что Ту­ха­чев­ско­го рас­стре­ля­ли по­то­му, что «это про­меж се­бя ру­ко­во­ди­те­ли пар­тии и пра­ви­тель­ства не по­де­ли­ли мяг­ких кре­сел», ни­ка­ко­го за­го­во­ра про­тив вла­сти не бы­ло. «Ле­том 1937 го­да Го­лу­бев го­во­рил мне о сво­ем пле­мян­ни­ке, на­зы­вая его ду­ра­ком, что он ле­зет в ком­му­ни­сты. Я по­нял его сло­ва так, что Го­лу­бев чужд со­вет­ской вла­сти».

22 мар­та 1938 го­да свя­щен­ник был аре­сто­ван и пер­вое вре­мя со­дер­жал­ся в ка­ме­ре пред­ва­ри­тель­но­го за­клю­че­ния при Крас­но­гор­ской ми­ли­ции. На сле­ду­ю­щий день по­сле аре­ста сле­до­ва­тель до­про­сил его:
– При­зна­е­те ли вы се­бя ви­нов­ным в том, что си­сте­ма­ти­че­ски сре­ди окру­жа­ю­ще­го на­се­ле­ния про­во­ди­ли контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию про­тив со­вет­ской вла­сти, вы­ска­зы­ва­ли суж­де­ния о рас­стре­лян­ных вра­гах на­ро­да?
– В предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии ви­нов­ным се­бя не при­знаю, – от­ве­тил свя­щен­ник.
– Вес­ной 1937 го­да вы го­во­ри­ли, что со­вет­ская власть обо­бра­ла вас на­ло­га­ми, неуже­ли так бу­дет про­дол­жать­ся, и са­ми се­бе от­ве­ти­ли: нет, не мо­жет так про­дол­жать­ся.
– Та­ких раз­го­во­ров я ни­ко­гда не вел, так что ви­нов­ным се­бя в этом не при­знаю.
– Ле­том 1937 го­да вы вы­ска­зы­ва­ли суж­де­ние о рас­стре­лян­ных вра­гах на­ро­да. За­яви­ли, что вра­ги на­ро­да, та­кие как Ту­ха­чев­ский и дру­гие, рас­стре­ля­ны как невин­ные и что ру­ко­во­ди­те­ли пар­тии и пра­ви­тель­ства не по­де­ли­ли мяг­ких кре­сел.
– Раз­го­вор о рас­стре­лян­ных вра­гах на­ро­да и о Ту­ха­чев­ском был, но с кем и ко­гда, не пом­ню.
– След­ствию из­вест­но, что вы си­сте­ма­ти­че­ски сре­ди окру­жа­ю­ще­го на­се­ле­ния про­во­ди­те контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию, вы­ска­зы­ва­е­те со­жа­ле­ние о рас­стре­лян­ных вра­гах на­ро­да.
– В предъ­яв­лен­ном мне об­ви­не­нии ви­нов­ным се­бя не при­знаю.
– Что вы еще мо­же­те ска­зать по дан­но­му де­лу?
– На сто­роне вра­гов со­вет­ской вла­сти я ни­ко­гда не был, по­ли­ти­че­ски­ми во­про­са­ми не за­ни­ма­юсь, недо­вольств по от­но­ше­нию к со­вет­ской вла­сти не вы­ска­зы­ваю, – от­ве­тил свя­щен­ник.
По окон­ча­нии след­ствия отец Петр был пе­ре­ве­зен в Та­ган­скую тюрь­му в Москве. 16 июля трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла от­ца Пет­ра к рас­стре­лу. Свя­щен­ник Петр Го­лу­бев был рас­стре­лян 3 ав­гу­ста 1938 го­да и по­гре­бен в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на по­ли­гоне Бу­то­во под Моск­вой.

На сле­ду­ю­щий день по­сле аре­ста свя­щен­ни­ка храм, где слу­жил отец Петр, был раз­граб­лен. Вско­ре вслед за этим при­е­ха­ла бри­га­да та­тар, ко­то­рые сбро­си­ли ко­ло­ко­ла и сва­ли­ли ку­пол церк­ви. При­мер­но через год по­сле рас­стре­ла свя­щен­ни­ка пред­се­да­те­лем кол­хо­за стал Аарон Льво­вич Аль­пе­ро­вич. За­ду­мав ис­поль­зо­вать кир­пич хра­ма для стро­и­тель­ства теп­лиц, он при­ка­зал взо­рвать цер­ковь. По­сле взры­ва храм об­ра­тил­ся в гру­ду щеб­ня, в ко­то­рой не бы­ло ни од­но­го це­ло­го кир­пи­ча.